Новогодние плюшкиДля
crazy rainbow walker - редкий фандом да редкий пейринг: Волландер, Курт/Магнус
873 словаБывают дни, когда вдруг резко осознаешь свой настоящий возраст.
Сорок пять лет. Почти старость, если вдуматься.
Но лучше, конечно, не вдумываться – так спокойнее живется.
Сорок пять исполнилось прошлой осенью, в октябре.
Тогда в гости приезжала дочь, силком вытащила из дома, подарила кучу бесполезных шмоток, повела в какой-то дурацкий ресторан и буквально вынудила радоваться тому, что еще один бесполезный год наконец-то прожит.
Теперь она вряд ли приедет: у нее новая работа, командировки-перелеты, срочные задания, сверхурочные... На заботу об угрюмом отце-мизантропе времени вряд ли хватит. И это правильно, если вдуматься. Хотя, конечно, лучше не вдумываться. Лучше просто наслаждаться жизнью, на сколько сил хватит.
Из приоткрытого окна тянет запахом прелой листвы и дождя.
Очередной октябрь.
Теперь сорок шесть.
В самом деле, лучше не вдумываться. Лучше прийти домой, закрыть глаза, уснуть и желательно не просыпаться неделю – или даже пару-тройку месяцев.
Проснуться в сияющем белом январе - и не мерзнуть в ноябре, не видеть всей этой рождественской декабрьской суеты. Проснуться затемно, одеться потеплее, прийти в пустой офис и с наслаждением выпить чашку ароматного свежезаваренного…
- Твой кофе.
- Что? – Курт Волландер неохотно оторвался от монитора. Взгляд упал на часы: семь вечера. Уже час, как все разошлись по домам.
Должны были разойтись.
- Принес тебе кофе, - Магнус поставил перед шефом белую чашку. Над ней клубился светло-серый горячий пар.
- Я не просил, - Курт раздраженно отвел взгляд.
Сегодня ему не хотелось никого видеть.
Ему не хотелось никого видеть последние десять лет. На то были причины – веские, стоящие, невыдуманные.
Но лучше не вдумываться.
- Просто подумал, что ты хочешь кофе. Вот и принес, - Магнус улыбнулся до противного понимающе.
Раздражение росло.
Магнус – единственный из всего полицейского департамента – единственный из вообще всех - умудрялся выводить Курта из вялого, привычного равнодушия.
Магнус был невыносим. Он бесил буквально всем: своим зудящим желанием помочь, выдающимся умением вечно путаться под ногами, гениальными недооцененными идеями, смешными амбициями - и большими светлыми глазами.
Эти глаза и раздражали Курта сильнее всего. В них, в глазах этих проклятых, вот уже который год отражалась невысказанная просьба и ожидание. Терпеливое, покорное ожидание – из тех, что по капле камень точит.
Но Курт не был камнем. Он был горой – тысячелетней, огромной, бесчувственной и неподвижной. Магнус явно не на того напал, но если бы отмотать время на десять лет назад…
Впрочем, не стоит даже вдумываться.
- Почему ты торчишь в офисе? – грубо спросил Курт.
- Заработался, - и снова эта понимающая улыбка. – Папки перебирал.
- Делать тебе нечего, - ухмылка.
- Настоящих дел ты мне не поручаешь, - достойный ответ.
- А ты готов к ним?
- Есть сомнения?
Курт ничего не ответил. Он знал, прекрасно знал, что Магнус – хороший следователь: неравнодушный, вдумчивый, рвется в бой.
Так почему же Волландер не доверяет ему?
Не доверяет – или подсознательно не хочет подвергать опасности?
Непростая дилемма, очень непростая.
Но не стоит в это вдумываться.
- Тебе нужно больше отдыхать, - Магнус нашел себе стул и сел рядом.
Когда только успел?
- Я не устал, - резкий, презрительный ответ.
- Хоть кофе попей – остынет, - терпением Магнуса можно сточить тонны высокопрочных камней.
И Курт зачем-то подчинился: взял в руки теплую чашку, сделал глоток и чуть не подавился: Магнус варил омерзительный кофе, горький и как будто едкий. По-хорошему, стоило бы вылить эту бурую жижу ему на голову - чтобы впредь не лез с этими глупостями.
- Неплохо, - похвалил Волландер и мысленно обругал сам себя: откуда вдруг взялась такая трепетность по отношению к чужим нежным чувствам?
Магнус широко улыбнулся, и от этого на душе стало не так серо.
- Как думаешь день рождения отметить? – спросил он, отчего-то не глядя в глаза.
- Никак, - отрезал Курт.
- Совсем никак? И дочь не приедет? – навязчивый, невыносимый Магнус был в своем репертуаре.
- Откуда ты знаешь про мою дочь? – Волландер подозрительно нахмурился.
- Я же следователь, мне полагается все знать, - Магнус невинно развел руками.
- Не обо мне, - Курт раздражался – теперь уже на самого себя. Ему не должно быть приятно от проявленного внимания. Не должно, и точка.
- Почему нет?
- Ты в чем-то меня подозреваешь?
- Подозреваю, - длинная пауза, лукавая усмешка. – Подозреваю, что ты тратишь свою жизнь впустую, Курт. И мне от этого грустно, - Магнус не умел скрывать эмоции: он действительно грустил. - Ты ведь очень хороший человек, ты даже не представляешь, насколько…
- Какое тебе дело до моей жизни? – перебил его Волландер.
- Не знаю, - ответил Магнус. Он вертел в руках ручку – дурацкая привычка, она всегда бесила Курта. Раньше бесила.
- Возможно, это издержки профессии – во все вникать и всеми интересоваться.
Волландер мрачно хмыкнул: судя по всему, он профессионалом не был. По крайней мере, такими вот издержками он давно не страдал. С этой работой у него не осталось ни сострадания, ни прочих чувств – так, во всяком случае, ему хотелось думать.
- Давай в субботу сходим куда-нибудь? – небрежно предложил Магнус.
Как будто они только и делали, что проводили вместе выходные.
- Куда? – механически уточнил Курт.
- Хотя бы в парк, уток покормить.
- Ты и про парк знаешь? – маленький парк рядом с домом был любимым местом Волландера: тихо, безлюдно, озеро рядом. Он часто гулял там один. - Меня пугает твоя осведомленность.
- Ну, так что, идем? – не отставал Магнус.
Курт хотел отказаться – твердо и решительно.
Он же гора, а не камень.
Он не должен сдаваться так просто.
Он же просто человек.
Просто очень одинокий человек.
Но не стоит вдумываться.
- Идем.